Памяти гения,

или сгоревшие поленья

Под впечатлением телепередачи «Русский крест»

Он был и есть.
И счастлив тот,
Кто с ним общался и трудился.
И по-нормальному сгодился,
Перешерстя за годом год.

 ***
Кем есть – 
Знакомые прослыли
На бездорожье тишины.
В устах незамутнённой силы
Слова нетленные слышны.
И в мыслей 
 несусветном бегстве
Векам земной оставя след,
«Народ – Христос!» -
Гласит в подтексте
Петровича в твореньях лет.

 ***
Брюхаты нравы и покаты
Невызревшего Бытия.
Необоснованно богаты 
В итоге стали ты и я.
Свободно пишем
 всё, что ищем
На беспределье глубины.
На подзабытом пепелище
Следы трагичные видны.
В них то, 
 что надо бы 
осмыслить
И по-блаженному понять.
Астафьева живые мысли
Безоговорочно пленят.
Он прав, конечно же,
И вечен 
 его бесхитростный 
Мотив.
Нещадно общечеловечен,
Хотя и если супротив
Всего, что было
И что будет
В недораскрытости сердец.
Осмысленная соль на блюде,
Как дела скорбного
Венец.

«...не каждому дано

писать навзрыд»

  * * *
Слышащий – да услышит.
Видящий – да узрит.
Пишущий – да напишет.
Глаголящий – повторит.
Всяк за свое ответит.
Каждому – свой черёд.
Слово, если не светит, 
Запечатает рот.
Пуля – она не дура,
А провиденья рука.
Да здравствует диктатура
Русского языка!

  * * *
Хлеб оставьте себе, дайте света,
Ведь не даром прошу, а взаймы.
Я верну вам – слово поэта,
Рассчитаюсь всем снегом зимы.
Кто-то явно кусает губы.
Кто-то тайно кровоточит.
За окном из асфальтовой шубы
Светофор, как заноза, торчит.
Жизнь земная вперёд несётся.
Жизнь небесная вспять бежит.
Отворяющий кровь не спасётся:
Кровь возврату не подлежит.

  * * *
Донос. ОГПУ. Расцвет ГУЛАГа.
Руби руду! Баланду съешь потом…
Мой дед с кайлом в обнимку – доходяга.
А я родился… в пятьдесят шестом.
Война. Концлагерь. На краю оврага
Эсэсовец орудует хлыстом…
Отец с кайлом в обнимку – доходяга.
А я родился… в пятьдесят шестом.
Орёл двуглавый. Гимн. Трёхцветье флага.
С нательным в новый век вхожу крестом.
Бескровно под пером скрипит бумага,
Ведь я родился…в пятьдесят шестом.
   
  * * *
Любил я блатные словечки
И драки – квартал на квартал.
И жизнь не плясала от печки,
А волчий являла оскал.
Горячий привет космонавтам!
Такими гордится страна!
А я по заброшенным шахтам…
И было мне имя – шпана.
На сцене актёр, но не зритель:
Спектакль, продолжение, срок…
Хвала тебе, ангел-хранитель,
За то, что не уберёг,
За то, что незримая сила
Меня приковала к столу,
За то, что дружков уносила
В ближайший пивняк на углу.
За…что мне нелепая доля:
В стихах плавить воск и металл?
Была бы на то моя воля –
Ни строчки бы не написал!

  КАРТИНА
Базарная площадь. Старик – поводырь обезьянки,
Владелец шарманки и счастья за ломаный грош,
И запах хурмы, и гаданье цыганки,
И бритый узбек, заносящий над дынею нож.
Всплывает из памяти пёстрый узор минарета
И, словно гадюка, сползает к нагретой земле…
И руки узбека забрызганы кровью рассвета.
Рисую, чтоб памятью переболеть.
И штрих за штрихом, словно наземь убитая птица,
И ярость мазка, как прорвавшая шлюзы вода,
И чья-то судьба – просто загнутый угол страницы.
Гадала цыганка. Гадала, гадала, гада…
И корчится холст от дыхания знойного лета.
На шаг отойду и сквозь пальцы дрожащей руки
Гляжу, как ожившие краски рассвета
Ладонью стирает узбек с напряжённой щеки.

  * * *
Снятся мне по ночам человекособаки,  
Что меня убивали у всех на глазах.  
Снятся мне по ночам иссык-кульские маки,
Прибалхашские степи да старый казах,
Тот, который не выдал толпе иноверца
И не смог на прощание вздоха сдержать…
Просыпаюсь от боли, сжигающей сердце,
Словно нужно опять в никуда уезжать.
Разорвали империю в клочья границы.
Разжирели каганы на скорби людской.
Там, где царствует ворон – зловещая птица, 
Золотистые дыни сочатся тоской.
Южный ветер хохочет в трубе водосточной,
По-разбойничьи свищет и рвёт провода…
Всё назойливей запахи кухни восточной,
Но немногие знают – так пахнет беда.

  * * *
Полыхнувший закат до полоски алеющей сужен:
Туча словно портьера, а небо – оконный проём.
Ничего, ничего…
  Пусть мой голос и слаб, и простужен,
Поднимая глаза, всё равно говорю о своём. 
Я до солнца встаю, чтоб увидеть, как звёздные ноты
Рассыпает Господь для поэтов на Млечном пути,
Заполняю словами тетрадок бумажные соты.
Если мне суждено, я до правды смогу дорасти.
Вознесусь над землёй, позабуду о мире и граде,
Предпочту пораженью весёлую смерть на лету,
Чтоб, ломая перо, не просить у людей Христа ради,
И, ударившись оземь, зажать в кулаке высоту.
Это проще простого – умри да с восходом воскресни, 
Ухватившись за гриву крылатого злого коня. 
Ничего, ничего…
  Я приду и спою свои песни.
Я еще постучусь к тем, кто знать не желает меня.

 

"Настанет час. Душа запросит 
Не отдыха! - отдохновенья” 

В.П.Астафьеву
Нам бы вернуться к его высоте! 
Но времена, видно, в мире не те.
Чтобы так жить и так чувствовать жизнь,
Надо пройти те, его, рубежи,
Что проходил он с восьми уже лет.
Горечь сиротства с котомкою бед:
И беспризорничал, и голодал,
К чреву окопному грудь прижимал,
(но не ловчил он и не предавал!),
Кровушкой землю сыру поливал,
По лазаретам скитался не раз,
(где и оставил свой собственный глаз).
Только в тиши, вспоминая все то, 
Он ужасался той правде святой: 
Все будто было не с ним, а с другим, 
Страха не знавшим, таким молодым....
После Победы - голодный паек,
Горечь утраты детей... Одинок.
В битве за горькую правду войны;
Правду в безверье попавшей страны
И потерявшей духовную мощь...
Как же все это он вытерпеть мог?!
Сердце не знало покоя, и он
Снова в бою... Он опять окружен.
И .. .только Вера спасала его,
Только поддержка Творца самого.

Родина детства
(по мотивам рассказа
В. П. Лстафъева «Гори, гори ясно»)
Детства родину в сердце нести —
Никуда от неё нам не деться.
Все земные дороги-пути
Начинаются в жизни из детства.
Здесь сияние утренних рос,
Здесь отраднее даже закаты.
В детстве столько наслушались гроз -
До сих громыхают раскаты.
Шла примерка на жизненный путь
В играх шалых, страстях и забавах.
Не позволит забыться, зевнуть
Та веселая улиц орава.
Согревались любовью сердца,
И от ласки родительской млелось.
Век бы жить матерям и отцам!
Век бы помнить, как песня их пелась!
Детства родину в сердце нести -
Никуда от неё нам не деться!
Все земные дороги-пути
Начинаются в жизни из детства.
 
Отчий дом
С глазницами пустыми отчий дом 
Уже не ждёт и не зовёт вернуться. 
И только тяжесть лет, что бьет кнутом, 
Его всё ниже заставляет гнуться. 
Разобраны полы — листвяк хорош -
Пробиты потолки, и двери сняты. 
Тропинки вместо всех былых дорог 
Пролягут в памяти и будут святы. 
Мы по-сиротски смотрим на тебя, 
Свои всё ниже опуская плечи, 
И, мир воспоминаний возлюбя, 
Мы этой болью душу лечим.

***
На перекрестках дорог, 
Перед поющим закатом, 
Грезится отчий порог, 
Шорох листвы у ворот, 
Псового лая раскаты. 
Где тот закат, тот рассвет? 
Кто приоткроет завесу 
Временно скрывшихся лет, 
Но излучающих свет 
Теплых аккордов словесных? 
Память - хранитель даров,
Прошлого след беспечальный. 
На перекрестках дорог, 
Отчий взыскуя порог, 
Путь пролагает ночами.

МОЁ ОТЕЧЕСТВО – ДЕРЕВНЯ

Родные бескрайние дали,
Луга, перелески, поля! –
Юдоль моей тихой печали
И радость скупая моя.
Под ветром волнуются травы,
Вздымая волну за волной.
Как горько душе за державу,
За образ её разбитной.
Давно ли в страду сенокоса
Пестрели косынки, платки,
Звенели отбитые косы,
Томились под солнцем валки.
Вставали стога, как в шеломах
Дозорные русской земли.
И молний летели изломы,
И ливни шальные секли,
И твёрдо стояли шеломы –
Крестьянского быта оплот,
Но видеть нельзя без надлома
Пустой во всю ширь горизонт.
Да будет иначе? Едва ли.
Застыла на взлёте щепоть…
Родные бескрайние дали,
Храни вас на веки Господь!

МОЁ ОТЕЧЕСТВО – ДЕРЕВНЯ
Моё отечество – деревня, 
С её прозрачной тишиной.
На небе звёзды полудремлют
Над твердью выпуклой земной,
Где ветер гонит рябь речную
К подножью дальных комышей,
Сгоняя зелень молодую,
Пугая уток и гусей.
Моё отечество – деревня, 
С её укладом бытия.
  Здесь всё является мне древним,
  Из прошлой жизни даже я.
И солнце рыжим абажуром
Висит к обеду у ворот,
И всюду лезущие куры,
И на заплоте сонный кот…
Моё отечество – деревня!

*** 
На дороге, вдоль деревни
 Пыль привычная ковром. 
На заплоте кошка дремлет, 
Мирный пёс сидит молчком.
Вяжет уши тишиною, 
Только сердца слышен стук, 
Да за сонною рекою 
Незнакомый чей-то звук.
Всё овеяно покоем, 
Забываешь: век какой? 
Бродят спутанные кони 
С гривой желто-золотой.
В окнах маленьких домишек 
Грусть живёт под козырьком. 
Нет, как раньше, ребятишек, 
Загляни хоть в каждый дом.
Нет старушек возле дома, 
У окошек не видать. 
Слово Божье пред иконой 
Стало некому сказать.
Ах, родимая деревня! 
Духом ты уже мертва. 
Лишь кругом трава забвенья, 
Запустения трава.
Что же будет через годы? 
Даже думать я боюсь. 
Смотрит солнце с небосвода. 
Вопиет душа за Русь!

Анатолий Евсеенко

"Учите русский, господа, -

язык ПОБЕДЫ!"

РУССКИЙ ЯЗЫК
Язык молитвы и труда,
Язык межзвёздный,
Учите русский, господа,
Ещё не поздно.
Язык общения святых
Стал фимиамом,
Благоухает русский стих
По Божьим храмам.
Крепит нас благовест его
Небесной статью,
И чистотою снеговой,
И благодатью.
О, колокольность! О, набат
Славянской речи!
В Путивле ангелы трубят
К последней сечи.
И преподобный Серафим
Воскрес в Сарово,
Царь-колокол идёт за ним,
Гудит сурово.
Он к покаянию людей
На русском будит:
Смиритесь, эллин, иудей…
По Божьи будет.
Присущи русскому всегда
Любви обеты.
Учите русский, господа, –
Язык Победы.

ОСЕННИЙ МАРАФОН

***
Иногда я пишу не по теме,
Не по теме живу и дышу,
Но не с этими я и не с теми –
Сам с собой свою пашню пашу.
Культивирую сам я и сею
Свой, 
 судьбой отведённый надел,
Что родится, я этим со всеми
Поделиться бы щедро хотел.

ОСЕННИЙ МАРАФОН
Звучит сквозь микрофон
Надрывный голос мой
Под жидкие хлопки
Полупустого зала.
Осенний марафон
Меж песней и судьбой
Уже не бег, а скит
Печального финала.

 *** 
Я жду от тебя письма,
Теряя счёт дням бессчётным.
По чётным жду и нечётным,
А на дворе зима.
Я жду от тебя тепла
В завьюженном мглой 
 пространстве,
Мечтая о постоянстве
Собственного угла.
Я жду от тебя, как миг,
Волшебной любви на склоне…
А вьюга всё стонет и стонет,
И стынет любви камин,
Где жду я тебя, как миг.

 *** 
В жизни судьбами типажной 
Всяк собой пригож…
Кем зачат ты был – неважно,
Важно, кем живёшь.

 ***
И весел был я, и недюж,
Печален и смешон,
И шёл по грустному дождю
С душою нагишом.
Плескали струи мне в лицо
Прохладу сентября,
А я держался молодцом
Был и юнцом,и мудрецом,
Пред наступающим концом,
Судьбу благодаря. 
    Октябрь-ноябрь 2009 г.

 
  *** 
Привычно тянется рука
К раскрытой пачке –
Глоток пьянительный дымка
Глотнёшь в горячке,
И стихнет воспалённый нерв,
На миг лишь стихнет.
Других лекарств в кармане нет,
Как и пути нет.
Туда, откуда так легко
И так беспечно
Ушла, осанку высоко
Неся, как песню…
Но так уж вышло, что мечта
С дороги сбилась…
И сигарета изо рта
Судьбой дымилась.
  11января 2010 г.

 *** 
Твердят мне давно:
«Катит Русь наша к краю!»,
А мне всё равно –
Я на скрипке играю.
Я септоль* играю,
Но в этом ли суть?
Я с этого краю
Россию спасу.

 *** 
Ну вот и кончились морозы,
Февраль уже свернул к Весне.
Сосулек звонкие наросты
Роняют капельки на снег.

На стрехе воробей ершится, 
Ожив от солнечных лучей,
И что-то тайное вершится
Среди обычных мелочей.
         28 февраля 2010 г.

* Септоль – особая ритмическая фигура из семи нот

95-летию мамы
У кого-то годы: драмы, шрамы, срамы:
Мучают, калечат и гнетут.
У моей у мамы годы словно храмы:
Причащают, холят, берегут
От беды, от напасти, от сглазу.
Столько было их – не счесть, увы.
Но ни разу, за всю жизнь ни разу
Не склонила гордой головы.
Не мечтая и совсем не чая
Лет до ста продолжить отчий род,
С песней да молитвою встречая
Каждый божий день и каждый год,
Век свой прожила, как скоротала
Долгую декабрьскую ночь,
И ничуть от жизни не устала,
И ещё пожить совсем не прочь.
У кого-то годы: драмы, шрамы, срамы:
Мучают, калечат и гнетут.
У моей у мамы годы словно гаммы:
Песни ей о вечности поют.
  2 ноября 2009 г.

 *** 
Шёл я полем, лугом, лесом,
На морях бывал
И с огромным интересом
Жизнь попивал:
Там глоточек, здесь глоточек –
Жизнь так хороша! 
Выпил её тыщу бочек
Даром – без гроша.
Пил взахлёб, не зная меры,
Пил и не хмелел…
Океанчик не заметил, 
Как и обмелел.
Жизни в общем не бездонной
Высох океан…
Пью по капельке, у дома,
И от капли – пьян.

 ***
Всё теперь мне по нутру –
Я теперь хороший.
Рад увидеть поутру
Солнышко в калошах,
Что по лужам: 
«Шлёп-шлёп-шлёп!»
И опять на небо, 
И оттуда всем нам шлёт 
Всё, что на потребу:
И тепло, и дождь, и снег – 
Полные ладоши, 
И, конечно, детский смех …
Я теперь хороший!
А вчера я был плохим,
Злым, как в море рифы –
Не писались, блин, стихи,
Не ласкала рифма.
Да и солнышко едва
Щекотало тучку,
Ну, а я искал слова
И сломал, блин, ручку…
И куда бы всё зашло, 
Чем бы завершилось? 
К счастью слово я нашёл 
Всем словам на милость.
И теперь мне по нутру
Хоть любое диво.
Рад увидеть поутру
Даже крокодила.
  12 февраля 2010 г.

*** 
Видно, мир уж так устроен:
Когда трудно одному,
Собираются по трое,
И по четверо в дому.
Впятером ещё прекрасней –
Больше мыслей и идей…
Раз по белой, два по красной,
И балдей,  балдей,  балдей.

 

Николай Ерёмин - член СП СССР с 1981 г. и Союза российских писателей с 1991 г., творческих объединений "Русло" и "Керосиновая лампа". Лауреат премии "Хинган". Автор 5 книг прозы и многих поэтических сборников. Сам подготовил и выпустил в свет несколько десятков коллективных сборников поэтов и писателей.  В 2009 году вышел четвёртый том  шеститомника его собрания сочинений.

Песни на стихи Николая Ерёмина "По Николаевке цветёт черёмуха", Как много женщин молодых", "Олимпийская медаль" и многие другие давно стали народными.